В.В. Макаров
доктор биологических наук, профессор Российского университета дружбы народов, г. Москва, e-mail: Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.  

В.А. Мищенко
доктор ветеринарных наук, профессор, ФГБУ Федеральный центр охраны здоровья животных (ФГБУ «ВНИИЗЖ»), г. Владимир

О. И. Сухарев
доктор ветеринарных наук, профессор, Российский университет дружбы народов, г. Москва

РЕЗЮМЕ

Возникновение и распространение трансмиссивных экзотических трансграничных и блютангоподобных инфекций на неэндемичных территориях отражает современный этап эволюции инфекционной патологии и представляет актуальную проблему в эпизоотологии и эпидемиологии. Основными причинами явления служат объективные изменения вэписистемах «хозяин-вектор-патоген-среда», обусловленные природно-климатическими факторами. Общие паразитосистемные особенности экзотических инфекций в новых условиях распространения определяют трудность их контроля.

Возникновение, распространение и укоренение лихорадки Западного Нила на громадной территории поперек всей Евразии - от Дальнего Востока до Атлантики, блютанга на юге и северо-западе Европы, начавшиеся с конца 90-х годов прошлого века, эпизоотические вспышки блютанго-подобной эпизоотической геморрагической болезни оленей на юге Средиземноморья с 2006 года, впервые в Восточном полушарии, появление в Европе новой, неизвестной ранее науке болезни Шмалленберга в 2011 году, ситуация по африканской чуме свиней в РФ служат убедительным аргументом чрезвычайной серьезности проблемы эмерджентных инфекций и эмерджентности как экологического явления на рубеже миллениумов [1, 2, 4, 9]. Цель настоящей работы - с помощью систематического обзора проанализировать своеобразную категорию трансмиссивных экзотических инфекций с точки зрения их естественной истории, выделив наиболее значимые общие и частные особенности эпизоотических и эпидемических процессов, связанные с их эмерджентным возникновением и распространением за пределы традиционных нозоареалов происхождения и персистенции.

В качестве объектов и примеров взяты десять актуальных в этом плане нозоединиц, возбудителями которых являются арбовирусы разных семейств, переносимые членистоногими семейства Culicidae (табл. 1). Их объединяющими признаками служат однозначная природная очаговость, полипатогенность, наличие для каждой выраженных паразитарных систем трехчленного замкнутого сложного типа и зависимость саморегуляции последних от биоэкологии вектора, формирование своеобразного паразито-системного интегрального феномена с наиболее подходящим названием «эписистема», предложенным W.Tabachnick (2009) (рис. 1). В свою очередь, инфекции представляют две эпизоотологически рациональные группы -опасные, трансграничные инфекции и блютангоподбные болезни.

АФРИКАНСКАЯ ЧУМА ЛОШАДЕЙ (АЧЛ)

Высоколетальная инфекция, переносимая мокрецами рода Culicoides, распространенными в большинстве стран субсахарной Африки; в естественных условиях предпочтительным вектором служит С. imicola. Заболеваемость характеризуется типичными признаками природной очаговости - летне-осенней сезонностью, эпизоотической цикличностью, связанной с внутригодовыми и многолетними циклами «дожди —> засуха —» годы с особо жаркой погодой». На основании ретроспективного анализа установлено, что с начала 19 в. тринадцать из четырнадцати эпизоотии АЧЛ в ЮАР прямо связаны с исключительно влажностным погодным паттерном, аналогичным ураганам «Эль-Ниньо» в Южной Америке, в процессе которого обильные дожди способствуют эксплозивному выплоду и распространению вектора [5,7].

Исторически болезнь могла возникнуть за 2000 лет до нашей эры, в период первого проникновения лошадей на Африканский континент. Во второй половине 20 в. зону естественной циркуляции и сохранения возбудителя представляет узкая полоса, пересекающая Африку вдоль экватора. Эта территория с сухим жарким климатом исключительно благоприятна для коневодства, поэтому здесь сосредоточено около 1,5 млн. лошадей. В результате длительной эндемичности и эволюции паразитарной эписистемы, включающей в качестве основных соактантов популяции диких и домашних лошадиных (кроме лошадей клинически восприимчивы, по нисходящей, ослы, мулы, зебры; последние - наиболее вероятный претендент на роль паразитосистемного хозяина), вирус АЧЛ и его переносчиков Culicoides spp., в этом регионе установилось относительное экологическое равновесие. Однако периодически, приблизительно каждые 20 лет, АЧЛ распространяется на юг континента и приобретает характер тяжелых эпизоотии [5].

Вспышки и эпизоотии АЧЛ вне традиционного эндемичного нозоареала, с высокой заболеваемостью и смертностью, но без укоренения, регистрировались и в других регионах континента, в частности, в Северной Африке (1943-1944,1959-1960,1965-1966), на Среднем Востоке (1959-1963), в Испании (1966), а также на Кипре, в Турции, Пакистане, Афганистане, Индии. Случаи последних лет - в Саудовской Аравии и Йемене (1997), на островах Кабо-Верде (1999),

Рис. 7. Универсальная эписистема арбовирусных инфекций и связи соактантов

в Эфиопии, Эритрее, Судане, Нигерии, Сенегале, Намибии, Мали, ЮАР и др. (2005-2011). Возникновение АЧЛ на неэндемичных территориях происходило за счет транспортировки инфицированных лошадей, а также других лошадиных или трафика инфицированных векторов [8,9].

Табл. 1. Трансмиссивные экзотические вирусные инфекции животных

Наиболее изученной и важной в контексте темы является эмерджентная ситуация, возникшая в иберийских странах в конце 1980 гг. Первичный занос инфекции (вирус 4 серотипа) в Испанию произошел в 1987 году с импортированными зебрами из Намибии, заболеваемость лошадей первичного характера регистрировалась в трех центральных районах страны. АЧЛ была успешно и быстро ликвидирована комплексом радикальных мер, включающих уничтожение павших (550 гол.) и экспозированных (950 гол.) животных в пределах вспышек, контроль транспортировки и, учитывая векторный, потенциально природно-очаговый характер инфекции, вакцинацию в неблагополучных зонах (235 тыс. гол.). Масштаб эпизоотии касался незначительной части восприимчивой популяции в стране - смертность составила 0,09%.

Болезнь распространилась в Португалию (1989), а также в Марокко (1989-1991). В Португалии возникло 137 вспышек на более чем 100 фермах, в целом, пали или уничтожены до 300 лошадей (в основном), ослов и мулов, потери составили 0,16% восприимчивой популяции, однако вакцинации подвергнуто все поголовье лошадиных (170 тысяч гол.). Общая сумма затрат на эрадикацию составила около 2 млн. $ [5,7].

ЛИХОРАДКА ДОЛИНЫ РИФТ(ЛДР)

Геморрагическая лихорадка с развитием острого инфекционного гепатита, массивным некрозом печени, абортами и высокой неонатальной смертностью. Как нозоединица болезнь впервые установлена в 1930 г. в Кении. В течение более чем 40 лет отдельные вспышки регистрировались только вдоль восточной границы континента в ограниченной географической зоне, называемой «Great Rift Valley» (отсюда топонимическое название болезни). Современный нозоареал -тропические регионы восточной и южной субсахарной Африки с высоким уровнем дождей и обширных затоплений.

Инфекция непрерывно циркулирует между дикими жвачными - бессимптомными резервуарами и ампли-фикаторами - и кровососущими насекомыми. Комары «более 30 видов» преимущественно рода Aedes, а также Anopheles, Culex, Eretmapodites, Mansonia и др.) также служат резервуаром или участвуют в резервации инфекции в течение межэпизоотических периодов и в интенсивной амплификации вируса с увеличением осадков после засушливых сезонов. Именно такая комбинация сезонов с промежутками в 5-25 лет создает благоприятные предпосылки высокой степени риска возникновения эмерджентных эпизоотии ЛДР как в традиционном нозоареале, так и на новых территориях. Важнейшие из них - формирование стечением времени неиммунных восприимчивых популяций домашних жвачных и эксплозивный выплод переносчиков, для которых эти животные наиболее предпочтительны [2, б, 7].

Для сложной замкнутой паразитарной эписистемы ЛДР как полипатогенной инфекцииустанавливается характерная эпизоотолого-эпидемическая «сукцессия» развития, т.е. векторизованная последовательность необратимой смены вовлекаемых в эпизоотический и эпидемический процессы восприимчивых животных и человека по цепи «дикие жвачные-бессимптомные резервуарные хозяева вируса в природных очагах —» мелкий и крупный рогатый скот (клиническая заболеваемость и смертность) —» люди (то же)». В той же последовательности, по мере удаления, уменьшается хозяинная роль соактантов в паразитарной системе.

болезнь скота и людей возникает внесистемно (spill over), по типу тупиковой инфекции (dead-end hosts) и служит клиническим индикатором развивающейся эпизоотии/эпидемии [7].

Реальность эпизоотолого-эпидемической «сукцессии», вместе с динамикой природно-климатических факторов риска, вообще и, в частности, при ЛДР, подтверждается историей о египетских карах (Исх. 9; б, 11). В библейском изложении важна сущность событий и их последовательность: «вся вода в реке превратилась в кровь» —> «жабы покрыли землю египетскую» -» «явились мошки на людях и на скоте» —> «налетело множество оводов» —» возникла «на скоте моровая язва весьма тяжкая» —» «сделалось воспаление с нарывами на людях». Не составляет труда в современной интерпретации и терминологии представить, что изложенный градиент отражает стереотипную для природно-очаговых трансмиссивных зооантропонозов прогрессивную смену стадий развития эпизоотии/ эпидемий: следуя по тем же событиям, их можно выразить как «интенсивное обводнение и заболачивание (свидетельство - мутная вода, жабы и мошки)» —> «вследствие этого активацию биологических циклов членистоногих переносчиков, их интенсивное размножение (нападение мошек)» —» и, самое главное, «возникновение и распространение заболеваемости сначала среди животных» —» «и лишь затем у людей». По всем признакам речь шла именно об ЛДР - эмерджентной эпизоотии/эпидемии природно-очаговой болезни с трансмиссивной передачей, общей для животных и человека, с высокой летальностью и спонтанным затуханием.

Вспышки и эпизоотии ЛДР с различными последствиями, обусловленные факторами риска природно-климатического характера, а также серопозитивность как свидетельство бессимптомной резервации, стали неоднократно регистрироваться с 1977 г. в периэндемичных странах Африки и Ближнего Востока, в частности, Египте (1977-1978 и 1993), Мавритании (1987, 2002-2004), на Мадагаскаре (1990-1991, 2008), в Кении и Сомали (1997), Саудовской Аравии и Йемене (2000), Ираке (2001), Сенегале, ЮАР, Намибии, снова на Мадагаскаре и в Саудовской Аравии и др. (2002-2011) [1, 2, 8,9]. В их числе особый интерес представляют два прецедента.

В несвойственном регионе Египта основной причиной эпизоотии/эпидемий ЛДР явилась быстрая адаптация вируса, занесенного с перемещениями животных из Судана, к новой экосистеме в долине Нила, которая сформировалась вследствие «библейских» причин -изменения климатических условий и природной среды с пуском Асуанской ирригационной гидросистемы, расширения обводненных территорий, связанных с этим изменений сообществ водного и околоводного комплекса. В частности, это привело к необычайно массовой репродукции нового для вируса ЛДР переносчика - комаров Culex spp., ставших эмерджентным и чрезвычайно активным вектором инфекции. Если первая эпизоотия/эпидемия (1977-1978) завершилась спонтанным затуханием без осуществления противоэпидемических мероприятий, вследствие экологического самоограничения инфекционных циклов после снижения сезонной активности переносчиков, то возникшая через 15 лет более тяжелая обстановка (1993) потребовала уже радикальных вмешательств вплоть до межгосударственных противоэпидемических программ и совместных усилий ВОЗ/ФАО/МЭБ, а также правительства Египта.

В 1998 г. те же «библейские» факторы (обильные дожди на северо-востоке Африки как следствие «Эль-Ниньо») обусловили очередную крупную эпизоотию/ эпидемию ЛДР в Кении и Сомали с гибелью многих тысяч животных (летальность составила 50-75%), заболеваемостью 89 тыс. и смертностью 300 людей, серьезным расстройством экспорта и торговли скотом на Ближнем Востоке (в частности, в Сомали экспорт сократился на 75%) [1,2, 7, 9].

ЛИХОРАДКА ЗАПАДНОГО НИЛА (ЛЗН)

Зоонотическая инфекция, проявляющаяся в виде фатального энцефалита с высокой летальностью для людей, лошадей и смертности домашних и диких птиц многих видов (ранее в англоязычной транскрипции «энцефалит Западного Нила»). Возбудитель - один из наиболее распространенных арбовирусов в тропическом поясе Восточного полушария от Европы до Австралии, особенно активен в южном Средиземноморье, на путях сезонных миграций птиц, зимующих на юге Африки, с многочисленными периодическими вспышками, существенной заболеваемостью и смертностью (Марокко, Алжир, Тунис, Израиль, Ближний Восток) [1,2,4,6].

ЛЗН как типичную арбовирусную полипатогенную инфекцию характеризует выраженный «феномен айсберга» - непредсказуемые по длительности, до нескольких десятилетий, периоды необнаруживаемой циркуляции в природе между птицами и орнитофильными комарами Culex spp. и труднопрогнозируемые эксплозивные возникновения эпизоотии/эпидемий, ассоциирующиеся с рецидивами факторов риска экологического (погодно-климатического и т.п.) характера как наиболее реальным пусковым механизмом. Манифестация ЛЗН стереотипна по аналогии с ЛДР и предполагает последовательную смену вэпизоотическом и эпидемическом процессах восприимчивых животных и человека по цепи «дикие птицы-бессимптомные хозяева вируса в природных очагах -» птицы-синантропы (массовая заболеваемость и смертность) —» лошади и другие домашние животные (то же) —» люди (то же)» с таким же уменьшением роли соактантов по мере удаления от естественной паразитарной системы (болезнь лошадей и людей сопровождается низкой вирусемией и протекает по типу внесистемной тупиковой инфекции).

Во второй половине 90-х годов прошлого века именно средиземноморский топотип (генотип) вируса стал причиной эмерджентных вспышек инфекции вне существующего нозоареала, в некоторых регионах с умеренным климатом, что явилось серьезной проблемой для здравоохранения. Наиболее вероятными факторами возникновения ЛЗН в неэндемичных зонах Европы послужили сезонные миграции птиц, в Северной Америке - транспортировка инфицированных птиц [1,2,8].

В 1996 г. болезнь появилась в румынской дельте Дуная (393 случая, 39 летальных), затем в 1999 г. -в южных областях европейской России. В частности, в Волгоградской области зарегистрировано 380 вспышек ЛЗН человека, 7 с летальным исходом, в Астраханской - 89 и 5, в Краснодарском крае - 38 и 3, соответственно. В дальнейшем (2002,2005 гг. и до настоящего времени) получены свидетельства активной циркуляции и прогрессирующего распространения вируса ЛЗН, сопровождающихся формированием природных очагов вне связи с сезонными заносами мигрирующими птицами, заболеваемостью и летальностью, эпидемической кластеризацией, включая городские условия, в Нижневолжском регионе (Волгоград), Воронежской, Ростовской областях, Татарстане, Юго-Западной Сибири, Приморском крае (и далее, вплоть до Японии), со всеми природно-климатическими особенностями эпизоотии/эпидемий (связь с годовыми колебаниями среднесуточных температур и влажности, прогрессирующим потеплением, определяющими количество и сроки выплода переносчиков, активность и продолжительность эпидсезонов, и т.п.). То же касается и распространения в параллельном направлении на запад - ЛЗН регистрируется в Румынии, Франции, Испании (2003-2005), Австрии, Албании, Греции, Италии, Португалии и т.д. (с 2008) [1,2,3,4,8].

Возникшая в 1999 г. в США (район Нью-Йорка), ЛЗН получила невероятное по масштабам и последствиям пандемическое/панзоотическое распространение и укоренилась в форме как природно-очаговой, так и антропургической инфекции на всей территории Северной и Центральной Америки, от Канады до Венесуэлы и, возможно, южнее, достигая в 2002-2003 гг. пиковой годовой заболеваемости людей свыше 15 тыс. случаев с летальностью до 7%. Входе вспышек высокая смертность отмечена также среди лошадей (летальность достигала 50%), кошек и диких птиц многих видов (мигрирующих и синантропных), особенно семейства Corvidae (врановых). Клинико-патогенетические признаки ЛЗН ранжировались от обычной лихорадки до поражения ЦНС (менингиты, энцефалиты, острые параличи). До 2007 года в странах Северной Америки зарегистрированная заболеваемость и летальность людей составили 32000 и до 1200, соответственно, расходы на контроль ЛЗН за девять лет-500 млн. $ [1,2,4].

ЯПОНСКИЙ ЭНЦЕФАЛИТ

Возбудитель - канонический представитель арбовирусов со стереотипным природно-очаговым сезонным жизненным циклом. Переносится комарами рода Culex, преимущественно С. tritaeniorhynchus. Среди животных болезнь поражает главным образом лошадей, нередко с летальным исходом, по типу тупиковой инфекции. Свиньи с высокотитражной вирусемией служат амплификатором инфекции для заражения переносчиков, околоводные птицы семейства Ardeidae (цапли) - ее природным асимптоматическим резервуаром. Казуистически могут инфицироваться другие лошадиные, а также многие домашние и дикие млекопитающие, птицы, рептилии и амфибии, не играющие особой роли в циркуляции и эпизоотологии инфекции. Японский энцефалит представляет серьезную проблему для здравоохранения в регионе Индии и Северо-Восточного Китая в виду возникновения крупных эпидемий с десятками тысяч инцидентов и существенной летальностью [7,8].

Болезнь, эндемичная в странах Восточной, Юго-Восточной, Южной Азии, прогрессивно расширяет нозоареал в направлении тропического запада (Индия, регионы Тихого океана) и востока (Индонезия, Новая Гвинея, север Австралии). Основной фактор территориальной экспансии - подходящие климатические условия для непрерывного функционирования паразитарной эписистемы японского энцефалита (птицы, свиньи, переносчики), синэргизирующие эффекты интенсификации посевов риса и свиноводства. В связи с этим японский энцефалит по объективным признакам представляет угрозу и для территорий Дальнего Востока, включая РФ [6,8].

ЭФЕМЕРНАЯ ЛИХОРАДКА КРУПНОГО РОГАТОГО СКОТА

Заболевание характеризуется внезапным повышением температуры, депрессией, носовыми и окулярными истечениями, прекращением жвачки, запорами, хромотой, проходящими в течение нескольких дней (одно из названий болезни - «трехдневная лихорадка»). Передается москитами и мокрецами рода Culicoides. Инфицированные переносчики эффективно переносятся потоками ветров на сотни километров.

Болезнь эпизоотологически и клинически регистрируется в тропических и субтропических зонах Азии, Австралии, Африки, соответствуя всем закономерностям природной очаговости и векторной трансмиссии. Например, в течение 40 лет на Тайване возникали семь эпизоотии и вспышек, в течение которых напряженность ситуации успешно контролировалась вакцинацией [9].

Эфемерная лихорадка в 70-х годах прошлого века получила эпизоотическое распространение в республиках Средней Азии, вероятно из стран, прилегающих к южным границам (Монголия, северо-запад Китая). Неблагоприятная ситуация разрешилась спонтанным затуханием без вмешательства.

ЛИТЕРАТУРА

1.  Макаров В.В. и др. Эмерджентность, чрезвычайные ситуации и зоонозы // Ветеринарная патология. - 2004. - № 10. - С. 36-45.

2.  Макаров В.В., Сухарев О.И. и др. Зоонозы: проблемы и факторы риска в обозримой перспективе // Пестменеджмент (РЭТ-инфо). - 2008. - № 2 (66). - С. 26-33.

3.  О  санитарно-эпидемиологической  обстановке в Российской Федерации в 2010 году: Государственный доклад. - М.: Федеральный центр гигиены и эпидемиологии Роспотребнадзора, 2011.

4.  Сергиев В.П., Филатов Н.Н. Инфекционные болезни на рубеже веков. - М.: Наука. 2006.

5.  African horse sickness: potential risk factors and the likelihood for the introduction of the disease to the United Kingdom. Working Document M. Sabirovic, M. Lopez, K. Patel [etalj // DEFRA, 2008.

6.  Agricultural diseases on the move early in the third millennium. / J. Arzt, W. White, B. Thomsen [et al.] // Veterinary Pathology. 2010,47 (1), 15-27.

7.  Atlas    of    Transboundary    Animal     Diseases. P. Fernandez, W. White. OIE, 2010.

8.  ProMED. http://www.promedmail.org

9.  WAHID Interface, http://web.oie.int/wahis

журнал "Ветеринария сегодня" №2 2012